Время чтения ~ 10 минут

Хелен Келлер. Как я стала социалисткой

Хелен Адамс Келлер (1880–1968) — американская слепая глухонемая, ставшая писательницей и достигшая ученой степени доктора философии. Из-за болезни она на 19-м месяце своей жизни потеряла зрение и слух при сохранении других чувств. Начав специальное обучение с семи лет от роду, она сразу проявила исключительные способности к обучению. В десять лет ее начали обучать устной речи методом ощупывания движений губ и горла говорящего и попыток воспроизведения этих движений ею самой. Пользуясь кинестетическим чувством, она через три недели обучения настолько успела в устной речи, что могла делать целые доклады. Келлер свободно читает рельефную печать, пишет и читает по письму Брайля для слепых, печатает также на пишущей машинке; кроме родного языка она изучила французский и немецкий, а также латинский и греческий языки, имеет широкие познания в литературе, предпринимает путешествия для пропаганды, делает доклады. Ею написаны: «История моей жизни» (1903), «Оптимизм» (1903), «Мир, в котором я живу» (1908), «Из темноты» (1909) и другие. Была членом Социалистической партии Америки и Индустриальные рабочие мира. Она боролась за избирательное право женщин, трудовые права, социализм, антимилитаризм и другие подобные вопросы.

Как я стала социалисткой

В последние месяцы мое имя и слово «социализм» часто появляются в газетах вместе. Друзья говорят, что я делю передовицы с бейсболом, мистером Рузвельтом и скандалом в нью-йоркской полиции. Такое соседство приносит не слишком много радости, но, в целом, мне приятно, что многие заинтересованы во мне и образовательных достижениях моей учительницы, миссис Мэйси (Энн Салливан). Даже дурная слава может принести пользу, и я буду рада, если освещение моей деятельности в прессе приведет к тому, что слово «социализм» будет чаще появляться на полосах газет. В будущем я надеюсь написать о социализме, в определенной степени оправдав популярность, связанную со мной и моими взглядами. До сих пор я мало писала и мало говорила на эту тему. Я написала несколько писем, в частности, одно из них было адресовано товарищу Фреду Уоррену и напечатано в «Appeal to Reason». Я общалась с некоторыми репортерами, и один из них, мистер Айрланд из «New York World», написал очень лестный отзыв, подробно и точно передав все, что я говорила. Я ни разу не была в Скенектади. Я никогда не встречалась с мэром Ланном. Я не получала от него писем, хотя он и передавал мне слова одобрения через мистера Мэйси. По причине болезни миссис Мэйси все мои планы присоединиться к рабочим в Скенектади были отменены.

Несмотря на то, что темы для обсуждения или вовсе нет, или она относительно незначительна, как капиталистическая, так и социалистическая пресса много писала на этот счет. Вырезками из газетных статей набит целый ящик моего стола. Я не прочла и четверти из них и сомневаюсь, что когда-либо прочту все. Столь скудный повод вызвал столь много комментариев, что же будет делать пресса, если я когда-нибудь начну всерьез писать и говорить от имени социализма? Теперь я хотела бы изложить свою позицию, опровергнуть некоторые ложные сообщения и ответить на критические замечания, которые считаю несправедливыми. Во-первых, как я стала социалисткой? Я много читала.

Первой книгой, которую я прочла, был «Новый мир для старого» Герберта Уэллса. Я прочла ее по совету миссис Мэйси. Ее впечатлили художественные достоинства книги: она надеялась, что ее живой стиль подстегнет и заинтересует меня. Она не была социалисткой, когда предлагала мне эту книгу, не является таковой она и сейчас. Быть может, она еще станет социалисткой, если только мы с мистером Мэйси не прекратим спорить с ней.

Читала я медленно, а круг чтения был ограничен. Я обращаюсь к немецким социалистическим журналам, набранным шрифтом Брайля, предназначенным для слепых (наши немецкие товарищи опережают нас во многих отношениях). Кроме того, у меня есть «Обсуждение Эрфуртской программы» Каутского, набранное шрифтом Брайля на немецком языке. С прочей социалистической литературой я знакомлюсь с помощью подруги, которая приходит три раза в неделю и при помощи тактильных знаков читает мне все, что я захочу. Издание, которое ее пальцы передавали в мою ладонь чаще всего, – это «National Socialist». Обычно она перечисляет названия статей, и я говорю ей, какие прочесть, а какие пропустить. Также я просила ее читать мне выдержки из статей в «International Socialist Review», названия которых звучали наиболее многообещающе. Тактильное общение занимает время. Не так-то это быстро и легко – прочесть книгу по экономике в 50 000 слов при помощи чужих пальцев. Но чтение приносит мне удовольствие, и я не перестану наслаждаться им, пока не ознакомлюсь с творчеством всех классиков социализма.

В свете вышеизложенного, хочу прокомментировать отрывок обо мне из антисоциалистической статьи, которая была напечатана в «Common Cause» и перепечатана в «Live Issue». Привожу цитату из этого отрывка:

 «В течение двадцати пяти лет учительницей и постоянным соратником мисс Келлер была миссис Джон Мэйси из Рэтхэма, штат Массачусетс. Мистер и миссис Мэйси – увлеченные пропагандисты марксизма, и едва ли удивительно, что мисс Келлер, полагаясь на пожизненную подругу в самых сокровенных знаниях о жизни, впитала аналогичные взгляды».

Мистер Мэйси может и увлеченный пропагандист марксизма, тем не менее, я с сожалением скажу, что он не проявлял большого энтузиазма в том, чтобы тактильными знаками пропагандировать мне марксизм. Миссис Мэйси не марксистка и даже не социалистка. Таким образом, то, что «Common Cause» о ней сообщает, не есть правда. Должно быть, редактор сочинил, выдумал это, и, если его разум работает так, а не иначе, не удивительно, что он противник социализма. Он не обладает достаточным пониманием фактов, чтобы быть социалистом или чем-либо еще, заслуживающим внимания в интеллектуальном плане.

Обсудим другую цитату из той же статьи. Заголовок гласит:

 «В Скенектади красные ведут агитацию, используя слепую девушку Хелен Келлер, чтобы добиться огласки».

Далее начинается текст статьи:

«Тяжело представить что-то более жалкое, чем происходящая на наших глазах эксплуатация бедной Хелен Келлер социалистами Скенектади. На протяжении недель социалистические газеты трубят о том, что она социалистка и собирается стать членом Совета Общественного Благосостояния».

Словосочетание «эксплуатация бедной Хелен Келлер» дает простор для сатирического комментария. Но я воздержусь, сказав лишь, что мне не нравится лицемерное сострадание со стороны такой газеты, как Common Cause, хотя я и рада, что в этой газете знают, что означает слово «эксплуатация».

Перейдем к фактам. Когда мэр Ланн услышал, что я собираюсь отправиться в Скенектади, он внес предложение в Совет Общественного Благосостояния о принятии меня в него. Об этом ничего не печатали в «The Citizen», газете мэра Ланна. Более того, об этом и не предполагалось сообщать до моего прибытия в Скенектади. Но корреспонденты капиталистической прессы услышали какой-то звон, не зная где он, и в отсутствие мэра Ланна в городе газета «Knickerbocker Press» из Олбани напечатала соответствующее сообщение. Телеграфом оно разнеслось по всей стране, и вот тогда-то пресса и развернула настоящую эксплуатацию. Социалистическая пресса? Никак нет, капиталистическая. Социалистические газеты перепечатали новости, а некоторые выступили с их одобрением. Но «The Citizen», газета мэра Ланна, хранила молчание и не упоминала моего имени все те недели, пока репортеры звонили и телеграфировали с просьбами об интервью. Именно капиталистическая пресса занималась эксплуатацией. Зачем? Затем ли, что обычным газетам есть дело до социализма? Конечно, нет, они его ненавидят. Дело в том, что я для них, как ни прискорбно, была лишь объектом для сплетен. Мы так устали опровергать то, что я была в Скенектади, что я начала недолюбливать редактора, первым опубликовавшего эту «новость». 

Социалистические газеты, что правда, то правда, неплохо выиграли на мне после того, как капиталистическая пресса “протрубила о том, что я социалистка”. Но все репортеры, пришедшие увидеть меня, представляли обычные коммерческие издания. Ни одна социалистическая газета, ни «The Call», ни «National Socialist», ни разу не предлагали мне написать статью. Редактор «The Citizen» намекнул мистеру Мэйси, что не возражал бы опубликовать статью, но был достаточно тактичен, чтобы не просить об этом в лоб.

Прислать статью меня просили в «New York Times». Их редактор письменно заверял меня, что его газета – уважаемое издание, просвещающее общество, и он хотел бы получить от меня статью. Также он по телеграфу просил меня направить ему заметку о моих планах и обязанностях в качестве члена Совета Общественного Благосостояния Скенектади. Я рада, что не пошла на это: спустя несколько дней «Times» изобразили меня изгоем общества, недостойным их праведного сострадания. 21 сентября в «Times» вышла статья, названная «Презренный красный флаг». Приведу два пассажа:

«Флаг сам по себе безвреден. Но это не делает его менее отвратительным. Во всем мире он символизирует беззаконие и анархию и вызывает презренье у всех разумных людей». «Знаменосец не будет задержан полицией, пока не совершит действие, оправдываемое красным флагом. Однако на него всегда будут смотреть с подозрением. Тот, кто поднимает символ беззаконья, лишает себя всякого права на уважение и сострадание».

Я не возвожу цветные полотнища в культ, но мне дорог красный флаг и то, что он символизирует для меня и других социалистов. Красный флаг висит в моем кабинете, и, если бы я могла, я бы радостно и гордо прошагала с ним мимо офиса «Times», и все репортеры и фотографы смогли бы в полной мере запечатлеть это зрелище.

Согласно приговору, который вынес мне «Times», я лишена всякого права на уважение и сострадание; смотреть на меня следует с подозрением. При этом их редактор все еще хочет, чтобы я написала для него статью! Как он может доверять такой подозрительной личности, как я? Надеюсь, вы, как и я, вдоволь насладитесь неэтичностью, нелогичностью, непорядочностью, каковые овладевают капиталистическим редактором, когда он пытается осудить движение, восстающее против подобных плутократических интересов. Мы не имеем права на сострадание, но в то же самое время кто-то из нас может написать статью, которая поспособствует обогащению его газеты. Быть может, изложение наших взглядов имеет для него ту же ценность, что и признание известного убийцы. Мы не приятны, но мы интересны.

Когда мое письмо товарищу Фрэду Уоррену было опубликовано в «Appeal to Reason», мой приятель, ведущий свою колонку в «Boston Transcript», написал статью об этом, но главный редактор не допустил ее к публикации.

«Brooklyn Eagle», касаясь моего отношения к социализму, пишет, что «ошибки Хелен Келлер проистекают из ее явных ограничений в развитии». Несколько лет назад я познакомилась с джентльменом, представившимся мистером МакКелвей, редактором «Brooklyn Eagle». Это случилось после митинга от лица слепых, который мы провели в Нью-Йорке. Тогда он произносил в мой адрес столь щедрые комплименты, что от смущения я покраснела до такой степени, что запомнила их. Но сейчас, когда я продемонстрировала, что являюсь социалисткой, он публично напоминает мне, что я не вижу и не слышу, и потому меня легко обвести вокруг пальца. Я, по-видимому, поглупела с тех пор, как познакомилась с ним. Очевидно, настала его очередь краснеть. Возможно, глухота и слепота склоняют человека к социализму. Возможно, Маркс был глух, как камень, а Уильям Моррис был слеп. Моррис писал картины наощупь и рисовал обои, опираясь на обоняние. Ну и смешон же этот «Бруклинский орел»! Что за непочтительная птица! Будучи общественно слепой и глухой, она защищает систему нетерпимости, систему, которая является причиной слепоты и глухоты физических, тех самых, которым мы пытаемся препятствовать. «Орел» готов помогать нам препятствовать горю, но при том условии, что мы не будем нападать на промышленную тиранию, которая поддерживает это горе, закрывает уши, затуманивает зрение. «Орел» и я находимся в состоянии войны.

Я ненавижу систему, которую он представляет, оправдывает и поддерживает. Когда он будет бить в ответ, пусть дерется честно. Пусть нападает на мои идеи и противостоит моим целям и доводам социализма. Напоминая мне и окружающим, что я не могу видеть и слышать, он играет нечестно, ничуть, впрочем, не задевая моих доводов. Я могу читать. Я могу прочесть все социалистические книги, на какие только мне хватит времени, на английском, немецком и французском языках. Если редактор «Brooklyn Eagle» прочтет хотя бы некоторые из них, он станет умнее, а газета его станет лучше.

Если я когда-нибудь напишу о социалистическом движении книгу, о чем очень мечтаю, я знаю, как назову ее: «Промышленная слепота и общественная глухота».

New York Call.
3 ноября 1912 года.

Источник