Время чтения ~ 4 минуты

Верховный правитель России

12 ноября ленты российских информагентств радостно сообщили следующую «благую весть»:

Мемориальная доска Александру Колчаку установлена сегодня в Санкт-Петербурге после долгой подготовки и согласований. Об этом сообщил сегодня ТАСС координатор мемориально-просветительского и историко-культурного центра «Белое дело».

Прислушайтесь только: «Белое дело». А можно прислушаться еще и к тем людям, которые видели «деяния» Колчака и описали их. Так, 1920 году в Париже правый эсер Д.Ф. Раков издал брошюру с красноречивым названием «В застенках Колчака». Надо отметить, что Раков и сам побывал в этих застенках, а значит отлично понимает, что описывает:

Омск просто замер от ужаса. В то время, когда жены убитых товарищей день и ночь разыскивали в сибирских снегах их трупы, я продолжал мучительное свое сидение, не ведая, какой ужас творится за стенами гауптвахты. Убитых… было бесконечное множество. Целые возы трупов провозили по городу, как возят зимой бараньи и свиные туши. Пострадали главным образом солдаты местного гарнизона и рабочие.

Н-да. Картина складывается весьма нелестная для прославленного адмирала. Ну, Раков хоть и правый, а все же эсер, значит мог где-то соврать для пущего пропагандистского эффекта.

Тогда нужно просто почитать, что писали союзники Колчака. Все же эсеры суть смутьяны, а свои «гнать пургу» не будут. Вот Уильям Сидней Грэйвс, генерал-майор американской армии, написал на пенсии книгу «America’s Siberian Adventure (1918–1920)». В ней он пишет о власти Колчака следующее:

… совершались ужасные убийства, но совершались не большевиками, как думает мир. Буду далёк от всякого преувеличения, если скажу, что на каждого убитого большевиками в Восточной Сибири приходится сто убитых антибольшевиками.

Вот цитата из этой же книги:

… пол помещения, в котором избивали этих мужчин, был покрыт кровью, и все его стены были забрызганы кровью. Проволока и верёвочные петли, которыми связывали их шеи, всё ещё свисали с потолка и были покрыты кровью. Я также обнаружил, что некоторых из мужчин обливали кипятком и прижигали раскалёнными утюгами, нагревавшимися в небольшой печи, которую я нашёл в помещении. Я побывал на месте, где эти мужчины были застрелены. Их выстроили в ряд и застрелили, в каждом теле как минимум три пулевых отверстия, в некоторых шесть или более. Очевидно, сначала им стреляли в ступни, а потом выше в туловище.

Неудивительно, что и отношение населения к армии Колчака было соответствующим:

Методы, используемые колчаковцами для мобилизации сибиряков, вызывали ярость, которую трудно успокоить. Они шли на службу, озлобленные страхом, но не перед врагом, а перед своими же собственными войсками. В результате после выдачи оружия и обмундирования они дезертировали к большевикам полками, батальонами и поодиночке.

Опять-таки, книгу писал живой человек, где-то мог ошибиться, где-то мог недоговорить, а вот документы не врут:
 

«Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания:

    1.   При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков; если этого не произойдёт, а достоверные сведения о наличии таковых имеются, — расстреливать десятого.

    2.   Селения, население которых встретит правительственные войска с оружием, сжигать; взрослое мужское население расстреливать поголовно; имущество, лошадей, повозки, хлеб и так далее отбирать в пользу казны.
Примечание. Всё отобранное должно быть проведено приказом по отряду…

    6.   Среди населения брать заложников, в случае действия односельчан, направленного против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно.»

(выдержка из приказа губернатора Енисейской и части Иркутской губернии генерала С. Н. Розанова, особого уполномоченного Колчака в г. Красноярске от 27 марта 1919 года).

Да и бессмысленно отрицать, что окруживший «себя бывшими царскими чиновниками» (цитата по Грейвсу) Колчак не мог обойтись без репрессий — ведь русский народ наконец-то взял власть в свои руки, а царский офицер не мог позволить «плебсу» распоряжаться своей судьбой.

Колчак не славился демократизмом или христианской «любовью к ближнему». Колчак славился своими репрессиями, своим бездарным управлением и своими связями с интервентами. Подводя итог, приведу выдержку из Большой Российской Энциклопедии, изданной не «клятыми большевиками», а в наше время.

Наивысшего размаха «белый террор» достиг в Сибири в отношении крестьян в ходе карательных акций частей армий адмирала Колчака в районах действия партизан, в этих акциях использовались также отряды Чехословацкого корпуса.

В это же время Госдума одобрила переименование города Тутаева в Романов-Борисоглебск. Наверное, недостоин город носить имя простого работяги и солдата.

В связи с этим встает вопрос: а каких героев нынешняя власть считает «своими»? Создается устойчивое ощущение, что белых. Да и правда, не у красных же искать поддержки. Красные — это люди, стоявшие и стоящие за равенство и социальную справедливость. Очевидно, что эти идеи ну никак не могут быть приняты нынешней властью. Так и неравенство, и иные прелести режима не могут вызывать у левых ничего, кроме отторжения. Да это и неудивительно.

Зато с правыми всех сортов (и исторических периодов) отношения складываются просто отлично на почве общих интересов — как экономических, так и политических. Вот власть и «белеет», возвеличивая господ типа Колчака. Конечно, для этого иногда приходится закрывать глаза на «белый террор» и другие исторические факты, но чего не сделаешь ради сохранения нынешней России! Потому и возникают у нас разные интересные ситуации: то памятник Врангелю поставят, то доску Маннергейму.

Главное, чтобы чиновники в своих кабинетах не забывали, что история не терпит сослагательного наклонения…