Революционный хиллбилли: интервью с Хай Турманом из организации «Молодые патриоты»

В связи с протестами в США и однобоким освещением этих событий некоторыми левыми (прямиком из западных ультраправых или российских СМИ), как бунта «чёрных быдло-бездельников ЛГБТ СЖВ расистов», разгорелась дискуссия об исторической оценке Конфедерации и их символике. На эту тему всплыл опыт марксистской организации «Молодые патриоты», которые в начале своего пути использовали «мятежный флаг».

Кто лучше может раскрыть этот вопрос и рассказать нам об этой организации, чем один из сооснователей «Молодых патриотов» Хай Турман? Мы решили перевести его интервью писателю Джеймсу Трейси, ведь оно ещё интересно тем, что демонстрирует, как за последние 50 лет изменились отношения полиции и простых американцев. Спойлер — никак.

***

Хиллбилли (hillbilly) — дословно «Билл с холма», деревенщина.

Вступление Джеймса Трейси — американского писателя, поэта и активиста из Окленда (Калифорния).

Хай Турман был одним из первых членов «Организации молодых патриотов» (Young Patriots Organization), группы южан, которая организовалась в окрестностях Чикаго — в жилом районе Аптауна (Хиллбилли Харлем). «Молодые патриоты» работали рука об руку с «Партией черные пантеры для самообороны» (Black Panther Party for Self-Defense) и пуэрториканской «Организацией Молодых Лордов» (Young Lords Organization) в первоначальной «Радужной коалиции» (Rainbow Coalition). Несмотря на недолговечность, «Радужная коалиция» (никак не связанная с проектом Джесси Джексона с тем же названием) представила пример того, как политика самоопределения может сосуществовать с политикой межобщинной солидарности.

По разным причинам мы с Эми Сонни не смогли взять интервью у Турмана для книги «Hillbilly Nationalists, Urban Race Rebels and Black Power: Community Organizing in Radical Times». В этом, давно назревшем интервью он дополняет многое к исторической справке о «Молодых патриотах», особенно к их противоречивому использованию флага Конфедерации. Сегодня Турман работает над собственными мемуарами, а также реорганизует «Молодых патриотов» для нового поколения.

Джеймс Трейси: Как вы стали частью «Организации молодых патриотов»?

Хай Турман: В «Молодых патриотов» меня вовлёк контакт с «Хорошими товарищами» (Good Fellows). Мой брат Текс был лидером уличной банды «Миротворцы», которая превратилась в «Хороших товарищей» и в итоге стала «Молодыми патриотами», а затем стала частью первоначальной «Радужной коалиции».

Мы организовали «Молодых патриотов» в 1968 году в чикагском районе Аптаун, чтобы помочь облегчить гнетущие условия, с которыми жители сталкиваются ежедневно, и дать бедным голос для борьбы с репрессивной машиной классовой ненависти и расизма мэра Ричарда Джозефа Дейли. Население Аптауна в основном состояло из бедных белых мигрантов с Юга, которые начали переселяться на Север вскоре после Второй Мировой войны, чтобы найти работу и вырваться из оков бедности, что в итоге привело их к другим чудовищным условиям, которые в нескольких отношениях были хуже, чем те, что им пришлось пережить на Юге. По оценкам за десятилетний период более 70 000 южан переехали в Аптаун. В конце концов 40 000 человек попытались пустить корни в этом районе.

Некоторых читателей может удивить, что жестокость полиции была так распространена в белых кварталах.

Дейли использовал полицию в качестве своей личной банды, и ей было разрешено использовать свое собственное толкование закона при выполнении своих обязанностей. Казалось, что каждый полицейский решил вели себя как психопат, или что тот полицейский, который не подходил для районов среднего класса, назначался в Аптаун, южную и западную часть и бедные латиноамериканские или другие бедные кварталы Чикаго. Они даже не помедлят стрелять, пытать или избивать вас. Женщины и молодые девушки также становились жертвами их извращенного поведения.

В книге Тодда Гитлина и Нэнси Холландер «Uptown: Poor Whites in Chicago», есть история о женщине, вошедшей в общественный офис «Jobs or Income Now» (JOIN) и сообщившей, что ее только что изнасиловали полицейские. Я и три других «Хороших товарища», включая женщину, были остановлены чикагской патрулём из трёх полицейских; они приказали покинуть нашу машину. После проверки удостоверения личности, даже не обыскав машину, водителю Бобби МакГиннису было приказано сесть на заднее сиденье патрульной машины, в то время как остальным из нас было приказано стоять на морозе, где за нами могли наблюдать. Полицейские заявили, что нашли в нашей машине мешок с нелегальными таблетками. Они сказали Бобби, что собираются «трахнуть девочку», иначе мы пойдём в тюрьму за незаконное хранение наркотиков, и что машина будет изъята в качестве доказательства. Мы решили попытаться сбежать от полицейских и скрыться в районе Аптауна, где, как известно, тусуются знакомые нам «Хорошие товарищи», и подготовиться к противостоянию. В этот раз нам повезло. Полицейские прошли мимо нас, когда мы вошли в ресторан местный тусовки с другими соседскими парнями и девчонками.

Эти и другие инциденты с полицейскими-фашистами привели к тому, что «Миротворцы», «JOIN» и другие группы и отдельные лица организовали марш против жестокости и убийств к полицейскому участку Саммердейла. Через два дня после марша полицейские убили товарища из «Миротворца», обыскали офис «JOIN» и подбросили наркотики, что привело к аресту двух человек из организации «Студенты за демократическое общество». Тогда «Миротворцы» изменили свое имя на «Хорошие товарищи» и начали служить сообществу.

Таким образом, власти Чикаго не обрадовались появлением белого сегмента Южной диаспоры?

Я хочу упомянуть еще один деморализующий инцидент, с которым я столкнулся, и показать, как южане смотрят на чикагскую полицию. Мне было семнадцать лет, и я пробыл в Чикаго всего две недели, когда машина с двумя полицейскими остановила меня на Саннисайд Авеню в Аптауне. Я шел по улице один, когда они остановились, надели на меня наручники и посадили на заднее сидение. Один полицейский сказал, что в этом районе было много краж, и спросил меня, знаю ли я что-нибудь об этом и есть ли у меня какие-нибудь инструментами для взлома. Когда я говорил о том, что не знаю о местных кражах и не имею каких-либо инструментов, они обратили внимание на мой очень сильный южный акцент. Один полицейский сказал: «Ещё один тупой еб***й хиллбилли. Почему бы вам не вернуться на юг и не трахнуть свою мать, сестер, кузин, свою собаку или что-то еще, что вы люди там трахаете, и держаться подальше от Чикаго. Теперь свали из моей машины. Если я увижу тебя ещё раз, я не буду таким вежливым». Один снял с меня наручники, держа колено на моей спине, пока я лежал мордой в пол, а другой стоял одной ногой на моем лице. Это всего лишь два примера поведения полиции. Подробно были написаны и другие жестокие случаи. Убийства, вымогательства, грабежи и бесчисленные жестокие избиения были обычным явлением. Несколько «Миротворцев» и «Хороших товарищей» были убиты чикагскими полицейскими.

Безработица, трущобные условия жизни, дискриминация в отношении жилья, городская реновация, классовая ненависть, расизм, отсутствие медицинской помощи, недоедание, высокий уровень детской смертности, болезни и нищета — все это было частью жизни бедняков в Аптауне. Для многих это была выгребная яма страданий. Чтобы ещё подлить масла в огонь, в начале 1960-х годов в «Chicago Tribune» появилась серия статей, деморализующих и демонизирующих южных белых мигрантов. Их изображали «роем саранчи», спускающейся по городу со своими жестокими нравами, невежеством, отсутствием образования и кровосмесительным поведением, и развязывающими драку по любому поводу. Такое описание далеко не повышало шансы мигранта с Юга найти достойную работу, а всё вместе — создало условия для классовой ненависти.

Разве это не идет вразрез с распространенным представлением о том, что все было достаточно неплохо для всех белых людей рабочего класса в отношении работы после Второй Мировой войны?

Согласно книге под названием «From Diversity to Unity», написанной Роджером Гаем, уровень безработицы в Аптауне в конце 1960-х годов составлял 47%. А количество южных мигрантов превысило число стабильных рабочих мест в Чикаго. Те, кто мог получить работу, обычно работали в агентствах дневного труда. Агентства дневного труда в отличие от временных не предоставляли возможности для полной занятости, и платили ниже минимальной заработной платы. Я работал в таких несколько раз. Я всегда получал самую черную работу: подметание полов или рабочие места с высоких уровнем травматизма. Обычно нам поручали тяжёлую физическую работу, такую как погрузка и выгрузка. Вечером на второй день, когда я вернулся в офис дневного труда, сотрудник агентства пригласил меня в свой офис. Он сказал, что, поскольку я новичок, я не знаю, как они платят рабочим. Он сказал, что я должен оплачивать проезд к месту работы и обратно, хотя эта услуга рекламировалась как бесплатная для компаний, которые заключали контракты с агентством по трудоустройству. А также я несу ответственность за транспортный сбор. Двадцать процентов моего заработка будут вычтены из моего заработка. Он сказал, что они делают нам одолжение, выбирая нас для работы, и мы должны быть благодарны за это. Он сказал, что это соглашение соответствует тому, что выбирал каждый рабочий ежедневно. Мне некому было жаловаться, поэтому я решил больше с ними не связываться и найти другие способы заработать на жизнь. Но 20% моего заработка за те два дня работы он все же забрал.

Это держало многих в бедности всю жизнь. Многие были вынуждены сдавать кровь. В Аптауне и многих других бедных кварталах банки крови или магазины были расположены в непосредственной близости от агентств по трудоустройству. Когда отдельные лица и семьи не могут найти работу или их дохода не хватает на жизнь, у них нет иного выбора, кроме как пойти и продать свою кровь, заняться криминалом, проституцией или другими незаконными делами. Тем не менее для тех, кто прибыл с юга с такими заболеваниями, как чёрное лёгкое (антракоз легких, распространенная среди угольщиков болезнь от вдыхания угольной пыль — прим. ред.), коричневое лёгкое (биссиноз легких, вызывается вдыханием хлопковой пыли в недостаточно проветриваемой рабочей среде — прим. ред.), туберкулез и отравление свинцом, а также с любыми физическими заболеваниями, сдача крови была невозможна, и они были слишком больны, чтобы работать, — таким людям пришлось полагаться на скупую помощь государства. Мне довелось несколько раз переступить через свою гордость и продать свою кровь, чтобы выжить.

Жителям Аптауна также пришлось столкнуться с еще одной проблемой — проектами городской реновации, которые в итоге разрушили черные и коричневые районы.

Жилищная дискриминация и городская реновация— все это сыграло большую роль в вовлечении меня в ряды «Молодых патриотов». Части Аптауна были трущобами, и именно в этих частях бедные были вынуждены жить под репрессивной властью домовладельцев, которые собирали арендную плату, но отказывались как-то улучшать дома. Краска на основе свинца привела к отравлению многих через питьевую воду или каналы, и привела к ухудшению состояния тех, кто подвергся отравлению свинцом на юге из-за открытой добычи ископаемых. Дети были вынуждены гулять на улицах, усеянных стеклом и различными осколками. Брошенные машины и мусор заполонили улицы, а городские службы игнорировали этот район, в то время как более процветающие районы содержались в чистоте и порядке.

Согласно статистике, проведенной Южным центром культурного обмена, в Аптауне была самая высокая детская смертность среди всех районов Чикаго. Службы здравоохранения отсутствовали, а больницы отказывали в обслуживании тем, у кого нет страховки.

В дополнение к жестокости полиции, городская реновация была одним из главных факторов вовлечения меня в организационную работу в Аптауне. Аптаун был выбран в качестве зоны реновации, и городской колледж должен был быть построен в той части, где проживает большинство белых с Юга. Город не планировал переселять кого-либо из жителей. Мэр Дейли лично собрал комитет, состоящий из домовладельцев и владельцев бизнеса для надзора за всеми планами реновации, и не включил в него никого из бедных жителей.

38 бедных мужчин, женщин, детей и инвалидов погибли в огне, когда домовладельцы трущоб нанимали людей для поджога зданий, чтобы заставить жителей съехать. Никому не было предъявлено никаких обвинений или заведено судебных дел. Далее в отчете говорится, что канцлер городского колледжа Оскар Шабо убедил троих своих друзей купить землю и постройки на указанном участке, чтобы они могли сжечь или снести здания и получить страховку, а затем продать землю городу Чикаго за значительную сумму.

Было ли какое-то серьёзное сопротивление этому, или люди просто съезжали?

Вступая в Коалицию территориального планирования Аптауна, мы смогли предложить альтернативу провозглашённому месту постройки колледжа. Чак Гири, мигрант из Кентукки, возглавил борьбу с нашей поддержкой. Мы назвали проект «Деревня Хэнка Уильямса», который был точной копией южного города с собственными службами, полицией и правительством. Здания, непригодные для жилья, должны были быть заменены новыми, а те, которые можно сохранить, предлагалось реставрироваать и впоследствии предоставить для покупки бедными жителями. Для новоприбывших планировалось построить гостиницу и оказывать поддержку и помощь по трудоустройству до тех пор, пока они не станут независимыми и не найдут собственное жилье. После попыток захвата комитета «Молодыми патриотами», они согласились принять наше предложение, если мы сможем получить финансирование — при условии обеспечения финансовой поддержки строительства деревни и нахождении нового места для колледжа. Но в итоге они отреклись от договоренности, и городской совет одобрил предложенный комитетом план строительства колледжа.

В промежутке между 1966 и поздними месяцами 1968 царило бесчеловечное положение на улицах Аптауна. Многие из первых «Миротворцев» и «Хороших товарищей» были либо вынуждены покинуть Чикаго из-за полицейских, убиты или призваны на Вьетнамскую войну. Осталось всего несколько «Хороших товарищей». Бобби Макгиннис, Джун Баг Бойкин и я заняли руководящие должности и начали набирать новых членов. Мы также решили сменить название на «Молодые патриоты», потому что чувствовали, что патриоты защищают и борются за своих людей. Из-за нашего постоянно растущего знания социализма мы хотели, чтобы имя было узнаваемым и легко объяснимым, но отличалось от имени «Хорошие товарищи», которое ассоциировалось с преступностью. Хотя частично нам все еще нравилось ассоциироваться с плохишами из «Хороших товарищей», как с группой, с которой лучше не связываться.

С 1966 и в течение всего 1968 года мы начали активизировать нашу работу в Аптауне. Мы стали более громкими и воинственными в нашем подходе к противостоянию капиталистическим и фашистским программам администрации Дейли. Мы требовали голоса и самоопределения в Аптауне. Мы объединились с другими организациями, чтобы бороться с коррумпированной системой, которая контролировала нашу повседневную жизнь. Мы требовали надлежащего медицинского обслуживания, достойного жилья, прекращения жестокости и расизма со стороны полиции, прекращения проявлений классовой ненависти, и требовали, чтобы нас уважали и выслушивали. Мы требовали места в каждом комитете, который влиял на нашу судьбу. Мы захватили совещания по планированию городской реновации. Мы заставили услышать наш голос, и вид «Молодых патриотов», прибывающих на собрания, вселял страх во многих назначенцев Дейли. Мы были одеты в кожаные куртки, носили флаг Конфедерации со значками «Свободу Хьюи», «Чёрные пантеры» и значком, символизирующим цвет каждой расы. Мы взяли на вооружение лозунг чикагской полиции «Мы служим и защищаем», потому что они были неспособны сделать что-то из этого для бедных. Нас боялись, но нас также ненавидели полицейские и администрация Дейли. Чего мы не знали, так это того, что «Черные пантеры» и «Молодые лорды» пристально следили за нами.

Действия вашей организации привели к альянсу с «Пантерами» и «Лордами», оригинальной «Радужной коалиции».

4 апреля 1969 года, в первую годовщину убийства Мартина Лютера Кинга, Фред Хэмптон, Бобби Раш и Бобби Ли из Иллинойской партии «Чёрных пантер», пригласили «Молодых патриотов» присоединиться к ним и «Молодым лордам» — бывшей пуэрториканской уличной банде —, чтобы сформировать подлинную «Радужную коалицию революционной солидарности». «Черные пантеры» знали о нашей приверженности движению расового равенства благодаря «Хорошим товарищам» и другим организациям бедных, участвовавших в президентской кампании Элдридж Клевер–Пегги Терри в 1966 году.

Пегги Терри, бедная белая женщина и организатор, живущая в Аптауне, была выбрана в качестве вице-президента Элдриджа Кливера от кампании «Мир и свобода» против губернатора Алабамы из-за его расистских и белых шовинистических убеждений. Кампания также хотела показать, что бедные чёрные и белые могут объединиться в знак солидарности. Три группы согласились с тем, что ни одна организация не будет контролировать коалицию, но каждая организация будет контролировать свое сообщество и бороться за самоопределение. Все трое тем самым заявили бы, что в наиболее сегрегированном городе Соединенных Штатов все расы могут работать вместе. Мы собирались вместе в знак солидарности, чтобы поддержать программы друг друга и бросить вызов администрации Дейли, объединиться в демонстрациях и быть вместе, чтобы победить расизм и фашизм. Мы согласились служить гарантии коалиции, стоя плечом к плечу во многих функциях.

В результате вашей работы в оригинальной «Радужной коалиции» правительство преследовало вас на протяжении многих лет. Почему коалиция напугала столь могущественные силы?

Я думаю, что большая часть страха была вызвана тем, что федеральные и местные органы власти увидели «Чёрных пантер» и нас, преодолевающих назначенные нам общественные роли. На следующий день после того, как мы скрепили нашу солидарность с революционным братством, ФБР и их незаконные КОИНТЕЛПРО (секретная незаконная программа ФБР по подавлению деятельности ряда политических и общественных организаций США — прим. ред.) начали наблюдение за «Молодыми патриотами». Они уже знали о нас, потому что «красный отряд полиции Чикаго» собирал информацию о «Хороших товарищах» и «Молодых патриотах» в течение многих лет. Они наблюдали за нами во многом из-за боязни мэра Дейли, что «Радужная коалиция» создала реальную возможность ослабить его власть.

В документах ФБР, которые были запечатаны после того, как полиция Чикаго и ФБР ясно заявили, что «Черные пантеры» были угрозой номер один для национальной безопасности, и что «Пантеры» привлекли к работе организации со схожими взглядами. В записке чикагского ФБР Джону Эдгару Гуверу (директор ФБР с 1924 по 1972 год — прим. ред.) указаны две опасные организации: «Молодые лорды» и «Молодые патриоты». Гувер заявил в отдельной записке, что в Чикаго появлялся лидер, которого нужно было ликвидировать. Все в коалиции считали, что это Фред Хэмптон (убит по инициативе ФБР в 1969 году — прим. ред.).

Я полагаю, что если бы оригинальная «Радужная коалиция» продолжила своё существование, то, как она стала главной силой в Чикаго, объединяя тысячи бедных людей, которые обычно боролись друг с другом или избегали друг друга, также бы она стала моделью организации и завоевания власти в Чикаго и остальной части страны. Дейли и Гувер не собирались допустить этого.  Протесты студентов было легко подавить. Но объединение бедных общин, особенно бедных белых, объединение с другими расовыми группами и группами меньшинств, проповедующими революционные перемены и социализм, было главной угрозой. Коалиция либо должна была контролироваться, либо уничтожаться. Я твердо уверен, что модель «Радуги» может быть использована сегодня, если её эффективно организовать.

О чем вы, ребята, думали, когда выбирали флаг конфедерации в качестве символа? В свете прошлогодних противоречий с Конфедеративным флагом, вы считаете когда-нибудь можно будет попытаться «переосмыслить» в духе многорасового восстания?

В 1960-х годах в Аптауне и на юге «мятежный» флаг Конфедерации можно было найти в большинстве баров, наклейках на бамперах, на одежде и в других местах. Его было так много, что он был почти незаметен. Многие южане не рассматривали его как символ расизма, связанный с рабством, а как символ «войны против северной агрессии». Южане тогда и сейчас ассоциируют флаг с мятежом. Мятежник не в смысле солдат Конфедерации, а скорее плохиш, восставший против власти.

Мы хотели говорить с бедными белыми об условиях жизни в Аптауне и попытаться вовлечь их в «Молодых патриотов», чтобы улучшить условия их жизни. Было предпринято множество подходов, чтобы завести диалог: кантри-музыка, жестокость полиции, секс и так далее. Но универсальными, общими для всех символами были американский флаг и флаг Конфедерации. Зная, что американский флаг не вызовет большого интереса, мы обратилась к мятежному флагу. Мы знали, что в Аптауне живёт всего несколько чёрных, и мы уважали их, пытаясь прикрыть флаг, когда видели их. Некоторые черные, которые были активны в Аптауне, верили, что, если это необходимо, чтобы достучаться до белых, и зная, что мы не используем его как символ расизма, согласились, что это было хорошим методом.

Когда мы носили мятежный флаг, мы также носили значок «Свободу Хьюи», значок «Чёрных пантер» и значок радуги вокруг флага. У некоторых был флаг, вышитый на спине их жилетов, а у некоторых на беретах. Это вызвало много разговоров — не столько флаг, сколько другие значки. Мы объясняли цели «Молодых патриотов» и то, что все бедные люди имеют одинаковую бедность, а бедные чёрные, латиносы, американские индейцы и азиаты все эксплуатируются и держатся в бедности капиталистической системой. Как только завязывался разговор, мы могли определить их нужды и помочь им. Многие были удивлены, узнав, что партия «Чёрных пантер» сыграла главную роль в предоставлении медицинского персонала и оборудования для клиники «Молодой патриот» и обеспечивала детей питанием, когда они не находились в школе (бедные  американские дети в школах получают бесплатную еду и для многих, это единственно питание в течении дня, поэтому когда школа закрыта, это становится большой проблемой — прим. ред.).

Мы стояли плечом к плечу с «Пантерами», неся наш флаг. Тем, что флаг Конфедерации был окружен «Свободу Хьюи», «Черной пантерой» и «Коалицией», мы заявляли мэру Дейли «иди на***», ты не будешь больше разделять нас и твой план расизма и репрессий провалился.

И что флаг Конфедерации был создан, чтобы служить символом владельцев плантаций для увековечивания славократии (политическая система, состоящая из рабовладельцев и владельцев плантаций — прим. ред.). Я бы не рекомендовал его использовать какой-либо группе или кому-либо, для любой цели, и считаю, что его следует уничтожить, как дань уважения тем, кто страдал и мучился в этот по-настоящему тёмный период нашей истории.

В настоящее время вы ведёте большую работу по перезагрузке организации «Молодые патриоты». Как вы думаете, зачем это нужно?

Я считаю, что молодые патриоты нужны, чтобы предложить белым ту модель, с которой они могут связать себя. Если вы посмотрите, сколько белых сегодня по всей стране должно быть вовлечено в работу по созданию лучшей жизни для себя, вы увидите лишь небольшой процент тех, кто этим активно занимается. Конечно, вы увидите больше белых среднего класса, вовлеченных в активистскую деятельность, чем бедных белых, потому что у них есть роскошь свободного времени и финансовых ресурсов. Но даже они истощаются при капиталистической системе, которая разрушает их и превращает в нищету. Я хотел бы сказать, что в нашей стране есть рабочий класс, но даже он, не может прожить за счет заработной платы. С каждым годом его финансовые условия становятся всё хуже и хуже. Некоторая часть среднего класса стоит в одной очереди с бедным классом в продовольственные банки. Но посмотрите на бедных белых, которые пытаются выжить на заработок ниже минимальной заработной платы. Большинству приходится работать на двух-трех работах, но даже так не получается сводить концы с концами. Многие теряют надежду на возможность что-то изменить, потому что у них нет модели, в рамках которой они могут действовать.

Я думаю, что «Молодые патриоты» могут предложить эту модель белым людям, доказав, что им нужно бороться, чтобы добиться изменений, которые положительно повлияют на их жизнь. Это не просто интеллектуальная риторика, а модель, которая работала в прошлом. Наша программа из семи пунктов влияет на все сферы их жизни.

Организация «Молодые патриоты» существует для того, чтобы находить, поддерживать, вдохновлять, предоставлять ресурсы, включая программы выживания, и обучать жителей бедных и рабочих слоев общества, независимо от расы, возраста, сексуальных предпочтений, пола, чтобы стать лидерами в политике принятия решений, влияющей на их повседневную жизнь, опираясь на работу начатую первоначальной «Радужной коалицией» и первоначальной организацией «Молодых патриотов».

Было много работ левых, утверждающих, что белые люди из рабочего класса никогда не будут играть значимую роль в борьбе за социальную справедливость. Усложняет ли это вашу работу по организации.

Во-первых, я думаю, что если у людей слева есть время сидеть и писать о том, что рабочий класс никогда не будет представлять значимую роль в борьбе против социальной несправедливости, я воспринимаю это как словесную мастурбацию. Либо они не знают, как выйти и организоваться, либо им удобнее сидеть на жопе ровно и расхолаживать тех, кто борется за изменения. Не то чтобы я лучший организатор, но я знаю, что очень трудно увидеть борьбу людей из школьного класса. Обычные люди в любом случае не знали бы, о чем они говорят. Те, кто занимается повседневной организацией, предоставляют этих интеллектуалов своим интеллектуальным группам для выяснения, какую роль они играют в борьбе.

Какую текущую борьбу или компанию по организации вы находите воодушевляющей?

На местном уровне я восхищаюсь моими братьями и сестрами в Чикаго, которые сражаются во многих из тех же битв, что и изначальная «Радужная коалиция», сражавшаяся пятьдесят лет назад. Борются против жестокости полиции, джентрификации, бездомности, расизма, экономического неравенства, тюремной реформы и коррупции. Это мои герои, и для меня большая честь знать их.

Источник

• Revolutionary Hillbilly: An interview with Hy Thurman of the Young Patriots Organization // URL: https://www.mhpbooks.com/revolutionary-hillbilly-an-interview-with-hy-thurman-of-the-young-patriots-organization/ (дата обращения: 22.07.2020)