Пропагандистская работа большевиков среди русских военнопленных Первой мировой войны. Часть 2

Часть 1

В прошлый раз мы кратко ознакомились с организацией Германских и Австро-Венгерских лагерей, а так же правовым статусом военнопленных. Была отмечена роль Бернской комиссии, созданной Комитетом заграничной организации РСДРП(б). Она посылала пленным агитационную литературу и координировала действия товарищей на местах. О том, как протекала и каких результатов достигла пропагандистская работа, мы поговорим в этой части.

Под руководством РСДРП(б) создавались свои агитационные ячейки в местах содержания пленных русских солдат. Одним из источников знакомства с марксистской теорией являлись лагерные библиотеки. Из многих лагерей в Бернскую комиссию поступали сведения об организации библиотек и большом спросе на революционную литературу. «Спрос на книги далеко превышает то, что может предложить образовавшаяся у нас библиотека» — сообщали из лагеря Фельдбах (Австро-Венгрия). Пленные из лагеря Котбус (Германия) 10 марта 1916 года сообщали: «библиотека организована, литература читается нарасхват, с захватывающим интересом».

При библиотеке в лагере Альтен-Грабов (Германия)  открылась читальня, которая являлась одновременно и центром агитационной работы. В ней были проведены лекции на темы: «Освобождение крестьян», «Сущность конституции и демократической республики», «Интеллигенция в народном движении 70-х годов». Правление библиотеки просило Бернскую комиссию пополнить книжный фонд следующими произведениями: Ф. Энгельс «Происхождение семьи, частной собственности и государства», «От утопии к науке»; К. Маркс и Ф. Энгельс «Манифест Коммунистической партии». За период с июня 1915 по июль 1916 года количество книг в этом лагере благодаря Комиссии увеличилось на 865 единиц. Группа солдат из лагеря Шамория (Австро-Венгрия) просила: «…присылать книги по социальным вопросам, т.к. нам стыдно будет вернуться домой к товарищам рабочим и солдатам незнающими…».

Установление связей между Бернской комиссией и лагерными библиотеками внесло новые краски в серые будни военнопленных. Библиотеки стали систематически пополняться социал-демократической литературой. Её чтение помогало солдатам быстрее и лучше разобраться в сложных веяниях времени, понять причины своих бедствий.

Другой способ агитработы среди пленных — создание кружков и культурно-просветительских объединений. Нелегальные левые группы и кружки в лагерях возникали с весны 1915 года. Одной из первых такая организация была создана в лагере Шамория. В нём находилось до 30 тысяч человек, среди которых было много рабочих. Руководителем организации был Райтер. Член этого кружка И.З. Станкин пишет: «Солдаты с большой охотой посещали устраиваемые нами собрания, лекции… и вскоре среди них появились самородки агитаторы большевики, которые по заданию работали среди солдат». К 1916 году организация установила связи с Заграничными бюро ЦК РСДРП(б) и Бернской комиссией. Члены группы сообщали в Комиссию о том, что ими «ведется широкая культурно-просветительная работа, которая продвигается весьма успешно». В течение 1916 года группой было организованно около 20 лекций для солдат лагеря, на которых присутствовало от 200 до 500 человек. Темы лекций: «Годовщина 9-го января 1905», «Что дала война рабочим и крестьянам», «Земельный вопрос в России».

Так как лагерное начальство часто преследовало за политическую агитацию, находившимся в Шамории приходилось проводить её под прикрытием культурных мероприятий. Для этого в 1915 году создаётся культурно-просветительное общество «Знание», количество членов которого поначалу составляло около 50 человек, а к марту 1917-го увеличилось до 800. Общество имело библиотеку, насчитывающую порядка 1000 книг, школу грамотности, любительский театр, музыкальный кружок, лекционную секцию. Любительский театр ставил на сцене спектакли «Дядя Ваня», «Призраки», «Медведь», «Дни нашей жизни», «Безработные». При библиотеке работал читальный зал. В школе грамотности обучалось более ста человек.

Дошедший до нас устав общества «Знание» дает возможность проследить организационную структуру, задачи, права и обязанности его членов. Он был утвержден 30 августа 1916 года. В первом параграфе говорилось: «Общество стремится к поднятию культурного уровня своих членов и всех русских военнопленных в лагере, к развитию их общественного самосознания». Органами общества являлись: комитет, секции, ревизионная комиссия и товарищеский суд. Его членами могли быть все военнопленные, согласные с целями общества и подчиняющиеся его уставу. Устав предусматривал, что «учениками школы и слушателями курсов могут быть и не члены общества». Это положение имело важное значение для привлечения в школу желающих учиться. Руководитель «Знания» Райтер докладывал Бернской комиссии об успешной работе.

В германском лагере Брюнн кружок состоял из рабочих, знакомых с революционным движением. Руководитель — Саша Токарь. Члены кружка просили Комиссию составить программу для занятий и уделить при этом большее внимание аграрному вопросу. Помимо культурной пропаганды кружок проводил большую антивоенную агитацию среди солдат лагеря и просил выслать ему «…всё, что вышло из печати о войне и всех вопросах, связанных с ней». В отчете группы указывалось: «Предвидя, что после войны, вернувшись в Россию, нам придется сразу ринуться в борьбу, мы хотим подготовить массу так, чтобы она сознательно принимала участие в этой борьбе».

В лагере Вецлар (Германия) действовала социалистическая группа «Воля», которая проводила революционную антивоенную агитацию среди солдат-украинцев. Она поддерживала тесную связь с Бернской комиссией, получала от неё необходимую литературу на русском и украинском языках. Руководитель группы В. Усенко часто писал в Комиссию о работе группы, просил совета, информировал о борьбе с попытками националистов подчинить солдат своему влиянию.

О функционировании таких  групп внутри лагерей для военнопленных можно узнать из официальных документов, уставов, писем и мемуаров. К примеру, очень показательны воспоминания свидетеля и непосредственного участника тех событий, добровольца царской армии Д.В. Дмитриева (в 1929 году вышли в свет его мемуары). Весной 1915 года после плохо организованной атаки он со своей ротой сдался в плен. Их распределили в австро-венгерский проходной лагерь Визельбург. Начали тянуться одинаковые будни в заточении. Однажды, после известия о сдаче Варшавы, в среде военнопленных начались разговоры и споры о характере войны, о неудачах русской армии, об участи солдат. Дмитриев поддержал эти соображения, но пожилой унтер-офицер пригрозил: «Ты, парень, не дюже расходись. Немало я вашего брата после пятого года в Сибирь потаскал. Вернемся — доложу первому коменданту, и будешь на столбе болтаться». Этим же вечером к Д.В. Дмитриеву подошли Яша Мейер и Иван Малоросов и взяли его в свою компанию. После этого разговора возникла «Революционная Инициативная группа»  под руководством Мейера.

В августе 1915 года когда их рабочая команда была переброшена на ремонтные железнодорожные работы, деятельность инициативной группы получила ещё больший размах. Она установила связи с железнодорожными рабочими и через них доставала нелегальные газеты, листовки. Дмитриев писал в своих воспоминаниях: «Мы с жадностью набросились на литературу на русском языке, читки устраивали для членов группы, скрываясь от других пленных. А потом осмелели и проводили читки в бараке после работы. Многие пленные охотно слушали, и лишь небольшой группе приверженцев царского режима читка не нравилась, они поднимали споры, скандалили».

В октябре 1917 года пришла весть о захвате в России власти Советами. Пленные находились в приподнятом настроении и ждали мира. Большинство солдат Визельбурга поддерживали революцию и симпатизировали большевикам так как их желания совпадали с требованиями партии — земли и мира.

Известия о революции помогли обрести группе ещё больше последователей. Дмитриев заметил, что изменения отразились не только в мыслях пленных, но и в быту. Например: «Пред сном пленные всегда становились на молитву… Теперь от „боже, царя“ отказались. Часть молодёжи и вовсе молиться перестала». В конце июля 1917 года в лагерь привезли около сорока пленных. Большинство прибывших было за большевиков. Эсеровские взгляды защищали одиночки. Наш барак был целиком на стороне Ленина: он стоял за мир, а мир — это конец мукам, конец тяжелого плена.

К этому времени «Революционная Инициативная группа» уже была весомой организацией, и перешла к более решительным мерам. Рабочие под предводительством Дмитриева и Цилина устроили забастовку 27 декабря 1917 года. Требования: улучшение питания, увеличение жалования. На следующий день группа получила известия об аналогичных забастовках в близлежащих заводах, где также трудились пленные.

Побывавший в плену Б.И. Гринштейн подробно описал деятельность коммунистов в немецком лагере. Он попал в плен в октябре 1914 года. Всех пленённых в общем вагоне направили в лагерь Гальбе (Германия). Вспоминая былые дни, он пишет: «Находясь в плену, мы в первое время никакой связи с Россией не имели и, что там происходило, не знали. В марте или апреле 1915 года мы узнали, что в наш лагерь приезжает какое-то высокопоставленное лицо из России. Все очень обрадовались, надеясь, что наконец-то царское правительство постарается облегчить наше положение».

Этим «высокопоставленным лицом» оказалась жена бывшего командующего 2-й русской армией Северо-Западного фронта генерала Самсонова, которая приехала в Германию, чтобы забрать тело своего мужа, погибшего в Восточной Пруссии — пишет Гринштейн. Она ходила по лагерю в сопровождении коменданта и других немецких офицеров. Для встречи с нею вывели все 7 тысяч военнопленных, находившихся в лагере. Самсонова сообщила, что ей поручено посетить лагеря русских военнопленных и по прибытии в Россию рассказать об увиденном. Она сказала, что привезла нам привет с Родины, а также крестики и молитвенники, и обещала добиться для нас какой-нибудь помощи. Такой «привет» вызвал  возмущение. Тогда генеральская вдова стала призывать нас к терпению и успокаивать «словом божьим». Её выступление звучало примерно так: «У государя и помимо вас много забот, бог нам поможет, тогда и о вас подумаем…». Нам стало ясно, что на содействие самодержавия рассчитывать нельзя. Один из нас, бывший вольноопределяющийся (фамилии его не помню), с гневом крикнул, что, когда военнопленные вернутся в Россию, царь встретит не два миллиона освобожденных из плена, а два миллиона революционеров! Его поддержала многотысячная толпа военнопленных. Тут Самсонова пригрозила, что для нас готова сибирская каторга. После этого, сопровождаемая криками возмущения и свистом, она ушла из лагеря.

К слову, выводы о том, что царское правительство не собиралось помогать пленным — это не просто сказанные от обиды слова. Таковые шаги с его стороны имели место быть. 15 апреля 1915 года Совет министров с согласия императора и командования фронта  принял положение о лишении казенного продовольственного пособия семей нижних чинов, сдавшихся в плен без употребления оружия. Летом же 1915 года Штаб верховного главнокомандующего отказал в просьбе о продовольственной помощи военнопленным, ссылаясь на мнение великого князя Николая Николаевича о том, что невозможно проследить, как будет использоваться хлеб — военнопленными, или же попадёт на стол немецким солдатам. Хотя ещё в апреле 1915 году русский посол в Париже сообщал, что в ряде лагерей солдаты умирают от голода, но посылка денег нецелесообразна, так как покупать еду солдатам запрещено. Впрочем, через некоторое время запрет был снят. Различные комитеты, созданные по инициативе правительства и частных групп, отправляли пленным посылки с едой, одеждой, денежные переводы. Но в связи с малым финансированием эта помощь была скудна.

Вернёмся к воспоминаниям товарища Б.И. Гринштейна. В начале 1916 его перевели в германский лагерь Кроссен на Одере, где и состоялось его знакомство с коммунистическими идеями. «В лагере было несколько человек революционно настроенных, кто-то из военнопленных назвал их „прогрессистами“, и с тех пор их так стали называть все. В эту группу входили: Снегирёв — впоследствии председатель партгруппы большевиков лагеря Кроссен, Корнев и Шатобриан, в будущем члены руководства Русской секции при КПГ, Ионов — избранный позднее председателем лагерного исполкома, Федоров, Ватман, Кимстач и другие. В эту группу входил и я». В лагерных бараках рабочих команд после изнурительного труда «прогрессисты» начинали разговоры о минувших событиях, участниками которых они были — о стачках в России, о столкновениях с полицией, о распространении подпольных листовок и газет, о массовках. Это вызывало воспоминания других военнопленных о рассказах их отцов или дедов, участвовавших в крестьянских волнениях.

Сидя в заточении, военнопленные коротали свои будни за чтением газет, обсуждением новостей и писем. Как именно в лагерь доставлялись пропагандистские листовки — Гринштейн не знал. «Только спустя много лет мне стало известно, что ими снабжала лагеря в Германии Бернская комиссия. Мы тайно передавали их из рук в руки, следили за событиями на далекой родине. Нам стали известны слова В.И. Ленина, обращенные к военнопленным вскоре после Февральской революции, в марте 1917 года, в листовке „Товарищам, томящимся в плену“: „…Вернитесь в Россию, как армия революции, как армия народа, а не как армия царя… И мы скажем восставшим рабочим и солдатам: на ваших братьев, томящихся сейчас в плену, вы можете положиться. Они сыны народа, и они пойдут вместе с нами в бой за свободу, в бой за республику, против царя“».

Великая Октябрьская социалистическая революция вызвала мощный подъем политической активности среди военнопленных. Известие об установлении в России власти трудового народа и сформировании Советского правительства во главе с В.И. Лениным значительно усилило стремление военнопленных быстрее попасть в Россию и принять участие в революции — строительстве новой жизни. «Мы знали, что Советскую республику искренне приветствовали трудящиеся соотечественники. А после подписания Брестского мира среди военнопленных усилилось движение за создание действенного самоуправления. Все настойчивее шли разговоры, что нам нужно иметь руководящий орган для организованной борьбы за улучшение условий нашей жизни, за освобождение». В апреле 1918 года по инициативе «прогрессистов» на площади лагеря Кроссен собралась большая часть военнопленных. В присутствии коменданта начался митинг. Военнопленные требовали, чтобы их быстрее отправили на родину. Они понимали что после прекращения военных действий между Германией и Россией создались реальные возможности для освобождения нас из плена, причем окрестное население, с которым мы часто встречались на работах, с пониманием и сочувствием относилось к нашему желанию вернуться домой. На митинге раздавались голоса: «Нечего держать нас в плену, нечего терпеть нам лишения!». С Восточного фронта возвращались отдельные солдаты, но немцы продолжали воевать и не думали пока об освобождении русских военнопленных, которые нужны им были как рабочая сила.

Тем временем события в самой Германии развивались не по сценарию семьи Габсбургов. Б.И. Гринштейн описывает реакцию пленных на революцию в Германии: «В ноябре 1918 года в Германии вспыхнула революция. К концу года в лагере Кроссен находилось более 3 тыс. русских военнопленных. Известие о начале революции и свержении кайзера Вильгельма II было встречено общим ликованием. Все население лагеря высыпало из бараков. Первый возглас был: „Домой!“. Стихийно возникали митинги, на которых огромная масса исстрадавшихся людей требовала улучшения условий жизни и быстрой отправки на Родину. Началось братание с солдатами из охраны. Комендант лагеря вначале растерялся, потом сорвал с себя погоны и заявил, что он тоже „за революцию“»… Монархия была свержена, Германию провозгласили республикой. Однако социалистам не удалось закрепиться во власти. Германия осталась буржуазной.

Начало 1919 года ознаменовалось новыми революционными выступлениями немецкого пролетариата. Значительным событием было образование 13 апреля Советской республики в Баварии. В боях за неё участвовала группа добровольцев из военнопленных. В лагерях, из которых эти товарищи скрытно ушли, администрация объявила, что все они будут по возвращении расстреляны. Но никто не вернулся: вероятно, все они погибли на баррикадах Мюнхена.

Произведённые исследователями подсчёты показали, что общая  численность русских военнопленных в Германии и Австро-Венгрии составляла 1 420 479 солдат  и 14 050 офицеров. Подавляющая часть из них находилась на территории Германии. Первые отправки пленных домой произошли ещё осенью 1917 года, затем из-за проволочек Временного правительства данный процесс приостановился. И только после подписания мирного договора между Советской Россией и Германией в 1918 году механизм заработал снова. Центропленбеж приводит численность русских военнопленных, вернувшихся на родину в период планомерной эвакуации с августа по конец октября 1918 года: она составила 181 375 человек.

Свои первые эмоции от увиденного по возвращении домой  описывает пленный К.Я. Левин: «…мимо нашего эшелона прошли красногвардейцы, они ехали бить Корнилова. Впервые мы увидели солдат революции — тех, чьей волей была закончена война, и начата новая, чтобы защитить своё право на жизнь и мир… И было правильно и законно, что тысячи солдат ещё не успевших отдохнуть от царских окопов, шли опять в бой, объявляя войну войне». А вот другие воспоминания пленного солдата о встрече их поезда в Петрограде весной 1918 года. Ю. Кирш: «на перроне военный оркестр играл „Интернационал“… Такой встречи мы не ожидали. И когда после бани нас повели в столовую, где для каждого был поставлен кусочек хлеба с кружкой чая, мы плакали от радости, как дети. Представитель Петроградского Совета тов. Носов говорил нам: не пеняйте на нашу бедность, но гордитесь своей страной — нищей и бедной, но отныне свободной страной Советов!».

С ноября 1918 по февраль — март 1919 года отмечается неуправляемый поток русских военнопленных, самостоятельно вернувшихся в Советскую Россию. Он составил 742 000 человек, в связи с заключением Компьенского соглашения, революционных событий в Австро-Венгрии и Германии. В начале февраля 1919 года Антанта объявила о полном прекращении выезда военнопленных из лагерей и переходе заботы о них к специальной комиссии. Объяснили это решение необходимостью якобы защитить бывших воинов союзной армии от голода и анархии, царивших в Советской России. Одновременно с разгорающейся в России Гражданской войной в лагерях активизировалась вербовочная деятельность эмиссаров белого движения. Согласившихся служить у белых переводили на усиленное питание. Однако результаты вербовок не имели массового характера.

К моменту подписания соглашения об обмене военнопленными в апреле 1920 года в 35 действовавших германских лагерях оставалось по разным данным 200–260 тысяч русских военнопленных, чьё положение после решения Антанты с 1 апреля 1920 года прекратить заботу о них значительно ухудшилось.

Так, последнее отправление военнопленных в Россию в лагере Кроссен прошло 12 сентября 1920 года. «К лагерю подошла группа рабочих города, человек 40 с оркестром, чтобы нас проводить. Среди них было несколько членов подпольной коммунистической группы. Мы выстроились и в сопровождении своего духового оркестра и оркестра провожающих прошли по всему городу. Жители выходили на улицы, махали платками, пожимали нам руки. На вокзале мы погрузились в вагоны, вывесили в окнах красные флаги и зеленые ветки. Так ехали до Штеттина (ныне — Щецин), где была произведена посадка на германский пароход. 20 сентября 1920 года мы прибыли в Петроград» — вспоминает свое возвращение домой военнопленный.

К началу 1921 года в Германии оставалось не более 27 тысяч военнопленных. Последние пленные вернулись на Родину к 1922 году. Все, кто остались за границей без уважительной причины, признавались утратившими советское гражданство.

Приверженность возвращавшихся русских военнопленных Советской власти выражалась в том, что солдаты, успевшие вернуться в Россию в период ожесточенных боев за социалистическое Отечество, записывались в ряды Красной Армии. «Вернувшиеся из-за границы и мобилизованные в КА бывшие солдаты царской армии являлись самой надежной, самой идейноустойчивой частью РККА».

Большевики делали большие ставки на военнопленных, и не прогадали. Учение марксизма-ленинизма попало на благодатную почву. Пленённые солдаты, находившись в заточении, тосковали по родине и были злы на царское правительство. А мысли о бессмысленности войны тлели в их умах как маленький уголёк, который надо было разжечь в пламенный костёр борцов за светлое будущее. И это было сделано. Благодаря созданию в 1915 году Бернской комиссии действия членов РСДРП(б) в направлении помощи пленным стали организованными и более продуктивными. С помощью выпуска газет, снабжения лагерных библиотек революционной литературой, создания кружков, культурно-просветительских обществ и школ, удалось обрести новых товарищей преданных идеям построения общества социальной справедливости, которые в нужный час встали на защиту власти трудового народа.

Источники

• Альбат Г.П. Сборник международных конвенций и правительственных распоряжений о военнопленных. М., 1917. 84 с.
• Белова И.Б. Возвращение русских военнопленных Первой мировой войны в Советскую Россию: историографический аспект // Вестник ВятГУ. 2014. № 4 // URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vozvraschenie-russkih-voennoplennyh-pervoy-mirovoy-voyny-v-sovetskuyu-rossiyu-istoriograficheskiy-aspekt (дата обращения: 29.08.2019)
• Бродский Е.А. Они не пропали без вести: Не сломленные фашистской неволей. М., 1987. 461 с.
• Вторая конференция мира 1907.СПб., 1908. 382 с.
• Гринштейн Б.И. В германском плену (1914–1920 гг.) Минск // URL: https://library.by/portalus/modules/historical_memoirs/readme.php?subaction=showfull&id=1496991515&archive=&start_from=&ucat=& (дата обращения: 19.03.2019).
• Дмитриев В. Доброволец: воспоминания о войне и плене. М.; Л., Госиздат, 1929. 67 с.
• Жданов Н.М. Русские военнопленные в первой мировой войне 1914–1918 г. М., 1920. 376 с.
• Канаев И.Н., Кондратьев А.В., Щербинин П.П. Русская контрразведка и военнопленные в период Первой мировой войны 1914–1918 гг. // Вестник Тамбовского университета. Тамбов, 2009. Вып. 12.
• Кирш Ю. Под сапогом Вильгельма: из записок рядового военнопленного в 1914–1918 гг. М., 1925. 104 с.
• Крупская Н.К. Воспоминания о В. И. Ленине. М,. 1968. 290 с.
• Левин К.Я. За колючей проволокой 1915–1917 гг., М., изд. Мол. Гвардия., 1931. 136 с.
• Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Том 31. 670 с.
• Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Том 49. 706 с.
• Мальков А.А. Деятельность большевиков среди военнопленных русской армии (1915–1919 гг.). Казань, 1971. 271 с.
• Нагорная О.С. Другой военный опыт. Российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914–1922 гг.). М., 2010. 440 с.
• Об отпуске средств на оказание помощи русским военнопленным в Германии. 19 июня – 8 декабря 1915 // РГИА. Ф. 1276. Оп. 11. Д. 879. Л. 13.
• Теплицын В.Л. Возвращение домой. К истории военнопленных Первой мировой войны. М., 2011. 161 с.
• Щеров И.П. Миграционная политика в России 1914–1922 гг., Смоленск, 2000. 314 с.